Опубликовано (обновлено) в каталоге: 13.02.2014

История Минусинских Степей: Окуневская культура

Окуневская культура - южносибирская археологическая культура скотоводов бронзового века (II тыс. до н. э.), была распространена в Хакасии и на юге Красноярского края. Названа по местности Окунев улус на юге Хакасии, где в 1928 С.А.Теплоуховым был впервые раскопан могильник этой культуры. Первоначально ее носители рассматривались в рамках монголоидного компонента афанасьевской культуры, пока в 60-х годах XX века окуневская культура не была выделена в качестве самостоятельной.

Изменение культуры в минусинских степях произошло на этот раз не за счет внутренних процессов, свойственных каждой культуре, а в результате смены населения. Фактический материал не позволяет отрицать определенную связь окуневской культуры с местным неолитическим населением. Однако можно ли называть окуневцев охотниками и рыболовами, освоившими скотоводство лишь на поздних этапах развития культуры под влиянием более развитых соседей? Известно, что украшения, амулеты из зубов диких животных, остроги и рыболовные крючки встречаются не только в памятниках, оставленных таежным населением, но и в комплексах степных, заведомо скотоводческих культур, в огромном территориальном и хронологическом диапазоне.

Если судить о деятельности населения культур скифского круга только по персонажам изобразительного творчества и украшениям, то вывод об охотничьей направленности их хозяйства был бы предрешен, вопреки истине. Эти занятия, при ведущей роли скотоводства, имели лишь вспомогательное значение, большее или меньшее в зависимости от конкретных физико-географических условий. Объективно судить об их соотношении можно только по поселенческим материалам, а не по погребальным комплексам, где наличие или отсутствие некоторых категорий вещей обусловлено особенностями погребального обряда.

Погребальные обряды

Для ранних захоронений окуневской эпохи были характерны катакомбы, ярусные захоронения в ямах с уступами, положение погребенных на правом боку. Примечательно, что в окуневских комплексах основные погребения курганов размещались не в традиционных укороченных ящиках, сделанных по размеру и высоте могил, а в обширных и довольно глубоких грунтовых ямах, иногда с дополнительным каменным обрамлением в нижней части. Курганы этого рода часто встречаются в Хакасско-Минусинской котловине, однако их максимальная концентрация отмечена именно в бассейне реки Уйбат. Отмеченные особенности проявляются здесь наиболее ярко, и поэтому в дальнейшем было бы целесообразно называть такие комплексы памятниками уйбатского типа, с поправкой на их смешанный афанасьевско-окуневский облик. Примечательно, что это обычно одиночные курганы с небольшим количеством захоронений. Эти комплексы, скорее всего, относятся к разряду переходных уйбатско-черновских. Для более поздних черновских захоронений уже характерны множественные захоронения внутри одной ограды.

Социальное деление в окуневском обществе достаточно ярко проявляется в могильных сооружениях по расположению могил внутри ограды, по принципу набольшей престижности захоронения.

На первом хронологическом этапе возведение сложных погребальных объектов было под силу и традиционно полагалось только социальным доминантам. Поэтому в этой хронологической группе погребений представлены курганы - ограды с одной могилой в центре. Этот тип курганов составляет 10% от общего количества окуневских курганных конструкций. Редкость данных памятников говорит о том, что этот тип захоронений был исключительно престижным, и основное население этот обряд не практиковало.

Вторая хронологическая группа демонстрирует следующий шаг по пути усложнения социальных отношений, так как окуневцы переходят на множественные захоронения внутри оград, где расположение могилы было социально обусловленным. Центральное захоронение предназначалось для социального доминанта. Центральные погребения практически всегда больше по параметрам, нежели периферийные. Конструкция могил сохраняет черты предшествующего этапа - это глубокие ямы с каменными ящиками, вкопанными в дно с перекрытиями, лежащими на стенках ящика. Данный тип курганов составляет около четверти от общего количества.

Третья хронологическая группа представляет некоторую тенденцию к социальному равенству - все могилы в оградах сооружаются с западной ориентировкой и образуют многорядную структуру без выраженного центра. В финале этой хронологической группы отмечаются серьезные изменения в социальной дифференциации окуневцев. Зональное членение пространства внутри ограды сменяется равноправным расположением могил рядами с преимущественной западной ориентировкой. Данный тип курганов самый многочисленный и составляет около 40% от общего количества курганов.

Характерной особенностью этих черновских коллективных захоронений является их "многослойность": верхние скелеты лежат непосредственно на погребенных нижнего слоя, либо на незначительной земляной подсыпке или выкладке из плиток песчаника, а сами ящики как бы "всплывают" на поверхность. Обычай выстилания дна могилы плитами, характерный для черновских памятников, в этом случае можно расценивать как рудимент ярусных захоронений, имитирующий несуществующее перекрытие нижнего пласта погребений. Скорее всего, это были не курганы в полном смысле этого слова, а прямоугольные ограды-кладбища, содержавшие несколько последовательных захоронений, каждое из которых имело индивидуальное надмогильное сооружение. Сложенные из дерна или грунта, вынутого при выборке ям, они быстро оплывали, заполняя внутреннее пространство ограды. Поздние могилы впускались в развалы предшествующих погребений и располагались уровнем выше. До определенного момента такие комплексы существовали в виде оград-кладбищ, и лишь на завершающем этапе им придавался облик кургана. Возведение общей насыпи в памятниках черновского типа, независимо от количества находящихся в ограде могил, как правило, означало прекращение функционирования комплекса.

Четвертая хронологическая группа представлена самым малым количеством погребений и скорее является тенденций к десакрализации погребального обряда. Этот этап представлен отдельными каменными ящиками и грунтовыми могилами вне курганных конструкций и впускными погребениями в более ранние ограды Погребения этого типа могут иметь скромный инвентарь, а могут быть и вообще безинвентарными. Незначительное количество данных погребений, по всей видимости, объясняется тем, что их довольно трудно заметить при сильной задернованности поверхности.

В целом в погребальном обряде окуневского времени чувствуется какая-то неустойчивость. Она сказывается в том, что в одних могилах стоят горшки или находится несколько, а иногда и довольно много вещей, в других же вещей не обнаружено.

Происхождение окуневцев

И теперь, сделав описание погребальных комплексов окуневцев, имеет смысл задаться вопросом "Кто такие окуневцы?".

Исследование окуневских могильников имеет особое значение в первую очередь для понимания истоков погребального обряда. Судя по косвенным данным, исконно местное население эпохи неолита практиковало захоронения в грунтовых могильниках либо иные способы погребения, не поддающиеся фиксации. Возникновение в этой среде идеи кургана-ограды, как замкнутого сакрализованного пространства, предназначенного для многочисленных последовательных захоронений, маловероятно и едва ли возможно в принципе. Не состоятельны также и ссылки на афанасьевскую культуру. Наличие в ней курганной традиции несомненно, однако при этом полностью отсутствует обычай впускных погребений. Афанасьевские курганы содержат одну, реже две симметрично расположенные могилы под общей насыпью. Детские погребения, в подавляющем большинстве случаев, вынесены за пределы комплекса. Ничего подобного окуневской кольцевой схеме размещения захоронений внутри общей ограды у них не наблюдается. Отсутствуют также и факты, указывающие на формирование этой традиции в сибирских неолитических или афанасьевских могильниках. В них также не обнаружено ям с заплечиками и захоронений в катакомбах, столь характерных для ранних памятников уйбатского типа. На Енисее эти элементы окуневской погребальной обрядности появляются внезапно и в рамках автохтонной теории происхождения культуры не находят сколько-нибудь правдоподобного объяснения.

В то же время, за пределами Сибири, в памятниках восточноевропейской степной зоны и Средней Азии, грунтовые ямы с заплечиками и катакомбы распространены весьма широко. Причем, на Нижнем Дону и в Юго-западной Туркмении даже удается проследить местную линию происхождения последних. Грунтовые ямы с заплечиками появляются в восточноевропейских степях на позднем этапе развития ямной культуры, а традиция впускных погребений формируется там с самого ее начала. В памятниках катакомбного времени этот обычай предстает во вполне оформившемся виде. Там захоронения размещаются по периметру насыпи, образуя в плане дугу или полукружие относительно центральной могилы, которая нередко представляет собой обширную грунтовую яму или яму с заплечиками. При этом северный сектор кургана оставался свободен от погребений. Та же схема размещения могил внутри ограды характерна и для окуневской культуры, с той разницей, что в Южной Сибири не заполнялся погребениями восточный сектор кургана.

Наблюдаемые совпадения едва ли можно объяснить только сходством хозяйственного уклада степных восточноевропейских и южносибирских культур эпохи ранней бронзы. Очевидно, речь должна идти о миграции отдельных групп скотоводов с юга России далеко на восток, хотя локализовать исходную точку этой миграции практически невозможно.

Также следует отметить, что в отличие от минусинских афанасьевцев и андроновцев, сохранивших чистоту антропологического типа, окуневцы активно вступали в брачные связи с различными группами таежного монголоидного населения, видимо, в силу своей малочисленности. Эти контакты наглядно проявились в женской антропологической серии из уйбатских курганов, где наряду с чисто европеоидными представлены черепа с ярко выраженными монголоидными чертами. По-видимому, именно в ходе этого взаимодействия окуневская культура и приобрела свойственный ей сибирский колорит.

Хозяйственная деятельность

Живя по берегам больших и малых рек, окуневцы, естественно, не могли пройти мимо их природных богатств. О занятии рыбной ловлей свидетельствуют вырезанные из рога гарпуны и остроги, найденные в могильнике на речке Черновой. В том же могильнике был найден и небольшой рыболовный крючок, сделанный из тонкой медной проволоки с загнутым кончиком и петелькой на другом конце для привязывания лески. Видимо, к рыболовству имеют отношение и длинные кинжалообразные орудия, сделанные из кости, напоминающие иглы для вязания сетей. Эти орудия показывают, что окуневцы ловили рыбу несколькими способами: с помощью остроги, удили и ставили сети.

Вместе с тем находки птичьих клювов, а также трубчатых костей птиц, из которых изготовляли игольники, костяных орудий и каменных наконечников стрел говорят о том, что и охота играла в жизни окуневцев значительную роль.

Основой хозяйственной деятельности окуневцев было, однако, скотоводство. В некоторых могилах на той же речке Черновой, где лежали скелеты подростков, найдено значительное количество астрагалов барана. Это достаточно яркий показатель хозяйственной деятельности окуневцев. Он не позволяет, однако, судить о степени развития скотоводства и о составе стада, так как окуневцы в могилы мяса не клали.

Но есть косвенные свидетельства, что у окуневцев, кроме овец, был и крупный рогатый скот. На некоторых плитах, служивших стенками ящиков или их покрытиями, часто встречаются различные рисунки нанесенные острым предметом. Среди них первое место принадлежит изображениям быков или коров. Кроме того, в окуневском искусстве широко распространенным является мотив бычьих рогов и ушей.

Так как скотоводство требовало времени и длительных отлучек из дома, то оно с самого начала явилось областью занятий мужчин в то время как женщина оставалась привязанной к домашним делам. Кроме занятий по дому и воспитания детей, женщины окуневцев обрабатывали продукты скотоводства. При скелетах женщин лежат бронзовые, свернутые из раскованного листка металла игольники. Иногда вместо металлического игольника находится костяной, сделанный из птичьей кости. Внутри таких игольников помещалась тонкая кожаная полоска, в которую втыкались иглы, изготовленные из тонких косточек с отверстием в утолщенном конце. В одном случае в игольном ушке сохранилась тонкая шерстяная нить. Отсюда следует, что женщины занимались прядением шерсти, ткачеством и изготовлением одежды.

Другим занятием женщин было изготовление глиняной посуды. Горшки покрыты орнаментом по всей поверхности. Часто украшалось и дно сосуда. Орнамент наносился зубчатым или гладким штампом. Наиболее часто встречаются отступающая лопаточка или различной формы ямки. Орнамент либо однообразно покрывает всю поверхность сосуда, либо образует ряды штампа, либо, что значительно реже, имеет геометрические формы или расположен в виде шахматной доски.

Сосуды представлены двумя основными типами. Первый тип - это "банки" конической формы с относительно узким дном и широким устьем; сосуды разного размера, от небольших "стаканчиков" до довольно крупных горшков. Для этого вида посуды характерны наиболее простые орнаменты. Второй вид сосудов - горшковидный, с раздутой средней частью туловища. Обычно эти горшки имеют более сложный и нарядный орнамент. Кроме того, был найден один сосуд в виде шестигранника, украшенный волнистыми валиками с мелкими насечками.

Окуневцы любили различные украшения. Очень часто в могилах встречаются остатки ожерелий из клыков и зубов медведя с просверленной коренной частью. Попадаются и зубы соболей, которые служили как бисер для вышивок. Засвидетельствовано использование коренных зубов соболя для украшения кожаной обуви. Остатки такой обуви были найдены в могиле на речке Карасук. Зубы соболя образовывали здесь прямоугольник на костях стопы погребенного. Наиболее распространенными являлись мелкие каменные бусы белого, красного и черного цветов. Они встречаются у кистей рук, на тазовых костях, а в детских могилах рассыпаны по всей ее площади. Эти бусы использовались для украшения края одежды, рукавов и, видимо, для вышивок на переднике.

Очень важное место в хозяйственной деятельности занимала обработка металла. В отличие от предшествующего времени в памятниках окуневской культуры медные или бронзовые предметы встречались довольно часто. Из металла делались рыболовные крючки, ножи, игольники, височные кольца. На плоских предметах хорошо видно, что они изготовлялись из раскованных пластинок металла. Но наряду с ковкой появляется и литье, засвидетельствованное находкой литого медного топора в могильнике Тас-хаза, что указывает на довольно высокий уровень развития металлообработки.

Формы медных изделий еще очень просты. Ножи плоские, небольшие, листовидной формы. Они вставлялись в деревянную или костяную рукоятку под углом к ней или в ее торец. Второй вид ножей - "пламевидный". На них не сохранилось следов рукоятки, но вполне возможно, что эти клинки служили не ножами в собственном смысле слова, а кинжалами, о чем могут свидетельствовать их необычная для большинства ножей форма и значительно большие размеры. Височные кольца изготовлялись из проволоки. Они имеют острые концы, несколько заходящие друг за друга. Эти кольца слегка похожи на более поздние карасукские, но у последних концы заходят значительно дальше, да и характер проволоки несколько иной.

Произведения искусства

Наиболее замечательными памятниками окуневского времени являются произведения искусства. Они были известны в науке очень давно, но считалось, что они принадлежат к более поздней карасукской культуре. В 1950 году М.П.Грязнов удревнил эти памятники и довольно правильно определил их время. После же раскопок самого большого Окуневского могильника на речке Черновой окончательно была установлена их культурная принадлежность.

Образцы искусства представлены несколькими видами: каменными изваяниями с человеческими лицами, маленькими каменными головками и костяными пластинками с выгравированными на них женскими лицами, вырезанными из кости и камня изображениями птиц и зверей, фантастическими хищными зверями, выбитыми на плитах и изваяниях, и реалистически трактованными животными - быками или коровами, вырезанными тонкими штрихами на каменных плитах.

Простое перечисление сохранившихся образцов искусства показывает, насколько разнообразным оно было в это время. Особенно интересны миниатюрные каменные и костяные женские изображения. Все известные нам такие фигурки передают четко выраженный антропологический тип. Они сделаны как бы на одно лицо. И это не случайно: древние художники передавали облик людей своего племени, характерный для них антропологический тип. Тот же физический тип характерен и для скелетов из этих могил.

Другим примером такого же непосредственного восприятия действительности могут служить каменные изваяния. На многих из них по лицу изображения, по лбу, под глазами, по сторонам носа, по подбородку, идут какие-то странные полосы, придающие изображению устрашающий нереальный вид. Однако все это легко и просто объясняется. В могильнике на Черновой на ряде черепов наблюдались следы красной охры, которой некогда были раскрашены лица погребенных. Эти следы располагались в таком же направлении, в каком на каменных изваяниях идут выбитые полосы. За фантастическим обликом - личиной, который до недавнего времени был непонятен, скрывается человеческое лицо с татуировкой - раскраской.

Единственным исключением из общего реалистического стиля окуневского искусства является обобщенный образ хищного зверя. В нем в деталях все реалистично, но в то же время он фантастичен. В отдельных его частях можно узнать разных зверей, а в целом ни одного. Видимо, это собирательный, противопоставленный добрым духам образ злого хищного существа, врага человека.

Такой дуализм, проявлявшийся в искусстве, а следовательно, и в религии древних окуневцев, может в какой-то степени указывать на переживание в их верованиях старых традиций наряду с новыми, олицетворенными в человеческих изображениях. О том, что эти последние связаны с новой формой хозяйства и быта, с появлением скотоводства, свидетельствуют головные уборы на каменных стенах, часто украшенные бычьими рогами и ушами. Хищные же звери и их изображения на плитах и в круглой костяной скульптуре скорее могут быть связаны с более древним охотничьим образом жизни. Судя по аналогиям в антропоморфных изображениях с севера (долина Енисея у Красноярска, Самусь IV на Верхней Оби), носители окуневской культуры вышли скорее всего из лесов севера, может быть откуда-то со Среднего Енисея.

Причины, заставившие носителей окуневской культуры появиться в степях, неясны. Можно лишь предполагать, что первой такой причиной было развитие их хозяйства. Начатки скотоводства в Минусинской котловине, где для этого были наиболее благоприятные условия, засвидетельствованы еще в памятниках неолитического времени. Его дальнейшее и широкое развитие обнаруживается в афанасьевской культуре. Соседствуя с афанасьевцами, предки окуневцев могли заимствовать от них начатки скотоводства. Но условия жизни окуневцев не позволяли скотоводству развиться в полной мере. Противоречия, возникшие между новой прогрессивной формой хозяйства и природными условиями, и заставили этих людей искать более подходящие для скотоводства места. Второй немаловажной причиной могло послужить развитие обработки металла. Минусинские степи, очень богатые медными рудами, являлись притягательным объектом для познакомившихся с новым материалом людей.

Время существования окуневской культуры

В заключение несколько замечаний по поводу датировки рассмотренных комплексов. Основным источником при попытках создания внутренней хронологии любой исторической культуры, как правило, служит орнаментация керамики.

Отправных точек при этом может быть, в принципе, несколько: керамика культур "окуневского круга", афанасьевская, андроновская, неолитическая. Афанасьевско-окуневские сопоставления дают, к сожалению, мало. Даже сосуды, по форме сходные, декорировались совершенно различно. Общий принцип афанасьевской орнаментации: наиболее значимы венчик и плечико, к дну орнамент постепенно деградирует. Окуневский принцип диаметрально противоположен: центр композиции располагается на дне, а специальный поясок у венчика ее окантовывает. Окуневско-андроновская линия в этом смысле тоже вряд ли перспективна. Конечно, андроновские баночные сосуды перекликаются с окуневскими, что и послужило в свое время основанием для попытки объединения этих культур. Но не они определяют "лицо" андроновской керамики. На "классических" андроновских горшках наиболее значим орнамент в широкой части тулова, именно здесь располагаются самые специфические элементы: меандры, свастики, сложные фигуры из треугольников и т.п. Зачастую это дополнительно подчеркнуто орнаментальным пояском у дна, перекликающимся с пояском у венчика - вместе они как бы обрамляют центральную композицию. Такое композиционное решение не менее своеобразно, чем афанасьевское или окуневское, и не имеет с ними, по сути дела, ничего общего. Окуневский композиционный принцип находит параллели на западе - прежде всего, на самусьской керамике. Но использование для относительной датировки перекрестных окуневско-самусьских сопоставлений чревато возникновением логического "порочного круга".

Заманчиво выглядят и неолитические аналогии. Немногочисленные неолитические материалы Минусинской котловины (типа стоянки Унюк) вроде бы подкрепляются мощным неолитом Восточной Сибири - в первую очередь, ангаро-байкальским. Наличие совпадений, преимущественно в технике нанесения орнамента, не вызывает сомнений. Каково их место в общей картине окуневской культуры? Орнаментация керамики, как любая деятельность человека, требует определенных навыков и должна опираться на какие-то традиции. Присутствие в окуневской орнаментации неолитической технической традиции несомненно. Но чтобы она стала внутренним хронологическим показателем культуры, необходимо проследить логику ее развития внутри самой культуры: ее эволюцию или вытеснение одной техники другими. Однако, в рамках окуневской культуры техника нанесения орнамента, унаследованная от неолита, не эволюционировала: сохранялась та же "гусеничка", отступающая палочка и т.д. Процесс вытеснения этой техники, скажем, резным или гребенчатым орнаментом также не может быть убедительно прослежен. Своеобразие и неповторимость окуневской культуры в целом и керамики в частности не определяются неолитическими традициями (хотя отрицать их влияние нельзя). Сравнивая окуневскую керамику с восточносибирской неолитической, мы сравниваем конкретное археологическое явление с фоновым. Фон может проявляться где-то явственнее, где-то слабее. Действительно, на некоторых окуневских памятниках неолитические орнаментальные традиции сильны, на других (как в нашем случае) отсутствуют, но это не дает оснований выстраивать соответствующие комплексы в хронологическую цепочку.

При определении нижней хронологической границы культуры, кажется, возможна частичная синхронизация раннеокуневских могильников с переходными ямно-катакомбными памятниками юга России. Судя по данным радиоуглеродного метода, погребения такого рода в Поволжье и Приуралье укладываются в конец III -первую четверть II тыс. до н.э. Для окуневской культуры сегодня имеется единственная радиоуглеродная дата из погребения 3 кургана 1 могильника Уйбат V, полученная в гейдельбергской лаборатории (ФРГ) - 1880 г. до н.э. + 25. Таким образом, появление окуневских памятников на Енисее могло произойти не ранее рубежа III- II тыс. до н.э. Верхняя граница существования культуры для северных районов Южной Сибири определяется моментом расселения здесь андроновцев, а для юга Хакасско-Минусинской котловины - прихода карасукцев, то есть XIV-XIII веками до н.э.

Андроновская культура

Окуневцы господствовали в Минусинской котловине относительно короткое время. Где-то в середине II тыс. на смену им с запада, из соседних с Минусинской котловиной районов, вторгаются новые племена, принесшие свою культуру, известную под именем андроновской. Новое население не уничтожило полностью окуневцев. Как сложилась судьба их в период проживания в степях андроновцев, неизвестно, но в значительно более позднее время, во второй половине II тыс., когда в степях распространяется карасукская культура, среди носителей последней встречаются представители окуневцев, которые явились одной из составных частей карасукского населения. По стечению обстоятельств, андроновская культура, распространяясь на восток, захватила Минусинскую котловину, но просуществовала на этой территори очень недолго.

© Авторский текст: Кузнецов Андрей Леонидович

В статье использованы материалы книг М.П.Грязнова "Древние изваяния минусинских степей", С.В.Киселева "Древняя история Южной Сибири", И.П.Лазаретова "Окуневские могильники в долине реки Уйбат", "Окуневский сборник"