Опубликовано (обновлено) в каталоге: 12.07.2014

Древние тюрки: Потомки волчицы

Знание родословных и их специальное изучение было издавна характерно для центрально-азиатских народов. При этом весьма любопытно, что многие из них называли своим родоначальником того или иного зверя. Так, тибетцы считали своими предками самца обезьяны и самку ракшаса (лесного духа), монголы - серого волка и лань, Телесы - тоже волка и дочь хуннского шаньюя, а тюрки - хуннского царевича и волчицу. Две последние легенды возникли очень давно, по-видимому, еще в период обитания этих народов на южной окраине великой пустыни Гоби, так как мифология в некоторой степени корректируется фактами политической истории и этногенеза.

Текст одной летописи повествует о происхождении не всего народа древних тюрок, а только их правящего клана. Среди племен, побежденных тобасцами при покорении ими северного Китая, упоминаются "пятьсот семейств Ашина". Ашина подчинялись хуннскому князю. Когда в 439 году тобасцы победили хуннов и присоединили Хэси к империи Вэй, князь "Ашина с пятьюстами семействами бежал к жужаньцам и, поселившись по южную сторону Алтайских гор, добывал железо для жужаньцев".

В этой версии происхождения древних тюрок ничего легендарного нет. По видимому, Ашина был вождем небольшой дружины, состоявшей из удальцов, почему либо не ужившихся в многочисленных сяньбийских и хуннских княжествах. Такие мелкие военные единицы, которые нельзя назвать государствами, постоянно возникали в мятежную эпоху III V веков и исчезали, не оставив следа.

Китайцы называли подданных ханов Ашина "ту кю". Это слово удачно расшифровано П.Пельо как "тюрк + ют", то есть "тюрки", но с суффиксом множественного числа не тюркским, а монгольским. В древнетюркском языке все политические термины оформляются монгольским множественным числом. Это дает основание думать, что они привнесены в тюркскую языковую среду извне.

Само слово "турк" значит "сильный, крепкий". Согласно А.Н.Кононову, это - собирательное имя, которое впоследствии превратилось в этническое наименование племенного объединения. Каков бы ни был первоначальный язык этого объединения, к V веку, когда оно вышло на арену истории, всем его представителям был понятен межплеменной язык того времени - сяньбийский, то есть древнемонгольский. С этим языком Ашина в 439 году перешли на северную окраину Гоби. Слово "Ашина" значило "волк". По тюркски волк - бури или каскыр, а по монгольски шоночино, "а" - префикс уважения в китайском языке. Следовательно, "Ашина" значит "благородный волк".

Сложно сказать, насколько правомерно называть ханов Ашина тотемистами при современном состоянии наших знаний, но ясно, что название "волк" имело для тюрок VI века огромное значение. Китайские авторы считают понятия "тюркский хан" и "волк" синонимами, видимо опираясь на воззрения самих тюркских ханов. Не случайно сяньбийская царевна говорит про своего мужа, хана Шаболио: "хан по его свойствам есть волк", и в китайской инструкции при нападении на тюрок сказано: "таковую должно употребить меру: гнать кочевых и нападать на волков". Золотая волчья голова красовалась на тюркских знаменах, и, наконец, в двух легендах о происхождении тюрок первое место принадлежит прародительнице волчице. Для обеих несколько разнящихся легенд характерно то, что в них нет никакого намека на историческое событие - переход орды Ашина из Ганьсу. Поэтому, надо думать, легенды возникли уже на Алтае и, может быть, были созданы специально для того, чтобы обосновать права пришельцев на исключительное положение.

Первая легенда любопытна тем, что она знает об "отрасли дома Хунну от Западного края на запад", то есть о державе Аттилы. Эта отрасль была начисто истреблена соседями, уцелел лишь один девятилетний мальчик, которому враги отрубили руки и ноги, а самого бросили в болото. Там от него забеременела волчица. Мальчика все таки убили, а волчица убежала на Алтай и там родила десять сыновей. Род размножился, и "по прошествии нескольких колен некто Асянь ше со всем аймаком вышел из пещеры и признал себя вассалом жужаньского хана". То есть, согласно этой легенде, алтайские тюрки тукю (тюркют) происходят от западных гуннов, но не прямо, а мистически, через посредство волчицы, причем, если учесть, что западные гунны были уничтожены около 468 года, а тюрки выступают как народ уже в 545 году, можно было бы только подивиться быстроте размножения их и смене поколений!

Вторая легенда выводит тюрок от местного рода Со и опять таки волчицы. Все представители рода Со, по легенде, погибли "из за собственной глупости" (в чем она проявлялась, не объяснено), только четыре внука волчицы уцелели. Первый превратился в лебедя, второй поселился между реками Абу и Гянь под именем Цигу, а третий и четвертый - на р. Чуси (Чуе) в южном Алтае. Эта легенда объяснена Н.А.Аристовым, который сопоставил Со легенды с родом Со у кумандинцев - североалтайского племени на реке Бия, первого внука увязал с племенем лебединцев - ку кижи, а второго - с кыргызами, жившими между Абаканом (Абу) и Енисеем (Гянь Кем). Внук же старшего сына - Асяньше первой легенды.

Здесь они обе смыкаются.

Предгорья Монгольского Алтая, куда, так или иначе, попали беглецы, были населены племенами, происходившими от хуннов. С этими аборигенами слились дружинники князя Ашина и наделили их именем "тюрк", или "тюркют".

Судьба этого слова настолько примечательна и важна для нашей темы, что следует уделить ему особое внимание.

Слово "тюрк" за 1500 лет несколько раз меняло значение. В V веке тюрками называлась орда, сплотившаяся вокруг князя Ашина и составившая в VI VIII веках небольшой народ, говоривший уже "по-тюркски". Но соседние народы, говорившие на том же языке, тюрками отнюдь не назывались. Арабы называли тюрками всех кочевников Средней и Центральной Азии без учета языка. Рашид ад Дин начал различать тюрок и монголов, очевидно по языковому признаку, а в настоящее время "тюрк" - это исключительно лингвистическое понятие, без учета этнографии и даже происхождения, так как некоторые тюркоязычные народы усвоили тюркский язык при общении с соседями.

При таком разнобое в употреблении термина необходимо внести уточнение. Тот народ, история которого описывается, во избежание путаницы будем называть "тюркютами", так, как называли их жужани и китайцы в VI веке.

Какого бы происхождения ни были те "пятьсот семейств", которые объединились под именем Ашина, между собою они объяснялись по-монгольски до тех пор, пока перипетии военного успеха не выбросили их из Китая на Алтай. Однако столетнее пребывание в тюркоязычной среде, разумеется, должно было способствовать быстрой перемене разговорной речи, тем более что "пятьсот семейств" монголов были каплей в тюркском море. Надо полагать, что к середине VI века и члены рода Ашина и их спутники были совершенно "отюречены" и сохранили следы монголоязычия лишь в титулатуре, которую принесли с собой.

На основании вышеизложенного видно, что происхождение тюркоязычия и возникновение народа, назвавшего себя "тюрк" или "тюркют", - явления совершенно разные. Языки, ныне называемые тюркскими, сложились в глубокой древности, а народ "тюркютов" возник в конце V века вследствие этнического смешения в условиях лесостепного ландшафта, характерного для Алтая и его предгорий. Слияние пришельцев с местным населением оказалось настолько полным, что через сто лет, к 546 году, они представляли ту целостность, которую принято называть древнетюркской народностью или тюркютами. А сама тюркоязычная среда в то время уже успела распространиться далеко на запад от Алтая, в страны, где жили гузы, канглы, или печенеги, древние болгары и гунны.

Начало истории древних тюрок (тюркютов)

 Хотя история каждого народа уходит своими корнями в глубокую древность, у историков всех эпох есть стремление начать описание с даты, определяющей (по их мнению) возникновение народа. Так, римляне имели крайне условную дату - основание Рима, арабы вполне реальную - бегство Мухаммеда из Мекки в Медину, русские летописцы выбрали 862 год и приурочили к нему "начало" русской истории. Для тюркютов такой датой оказался 545 год.

В Северном Китае разразилась очередная война. Правитель Восточной империи Вэй, заключив союз с жужаньским ханом и тогонским царем, напал на Западную империю Вэй и сильно стеснил своего соперника, однако решающая победа союзникам в руки не далась. В поисках сторонников император Западной Вэй, Вэнь ди, послал некоего Ань Нопаньто к тюркскому князю Бумыну для установления дружественных отношений.

Посланник, прибывший к тюркютам в 545 году, был принят радушно. "В орде все начали поздравлять друг друга, говоря: ныне к нам прибыл посланник от великой державы, скоро и наше государство возвысится". Этот, казалось бы, незначительный факт указывает, что господство жужаней было тягостно для тюркютов, а неизбежность войны за свободу их совсем не пугала.

Сообразуясь с настроениями своего народа, Бумын проявил нелояльность по отношению к своему сюзерену - жужаньскому хану, отправив в столицу Западной Вэй, Чанъань, ответное посольство с дарами, тем закрепив союз с врагом своего господина. Однако это не вызвало разрыва с жужанями: по видимому, переговоры велись в строгой тайне. Эти посольства на четверть века определили восточную политику тюркютской державы, как союзницы Западной Вэй и ее наследницы Бэй Чжоу, направленную против Северо восточного Китая, где с 550 года укрепилась династия Бэй Ци. Однако, включаясь в мировую политику, Бумын сознавал, что он слишком слаб, чтобы бороться с жужанями, данником которых он был. Бумын решил добросовестно выполнять долг и союзника, и вассала. Случай к тому представился в том же году.

Западные телеские племена тяжело переносили жужаньское иго. Наконец, их терпение лопнуло: они восстали. Из из западной Джунгарии телесы двинулись в Халху, чтобы нанести жужаням удар в сердце. Поход был так плохо организован, и время так плохо рассчитано, что можно предположить скорее стихийный взрыв народного негодования, чем планомерно организованную войну. История не сохранила даже имен вождей восстания. Когда Телесы были на середине пути, из ущелий Гобийского Алтая выехали стройные ряды тюркютов в пластинчатых панцирях с длинными копьями на откормленных боевых конях. Телесы не ожидали флангового удара, кроме того, они собрались воевать не с тюркютами, от которых они никогда не видели ничего плохого, а с ненавистными жужанями. Поэтому они немедленно изъявили полную покорность Бумыну, а он, приняв ее, совершил второй нелояльный поступок по отношению к Жужани.

Покорность в степи - понятие взаимообязывающее. Иметь в подданстве 50 тысяч кибиток можно лишь тогда, когда делаешь то, что хотят их обитатели, в противном случае лишишься и подданных и головы. Телесы хотели одного - уничтожить жужаней, и Бумын, очевидно, это знал, когда принимал их в свою орду. Но, так как этого же хотели и его соплеменники, война была неизбежна. Стремление своих подданных разделял и хан, поэтому дальнейште события не заставили себя ждать.